Между игрой и жизнью - Страница 53

Отвернувшись от Артура, женщина закрыла глаза.

— Ты в курсе, что до той ночи, в том странном заведении, мы с тобой никогда не делились друг с другом своими воспоминаниями, желаниями и тайнами? До того разговора, я не знала о тебе ровным счётом ничего Артур. Все наши прежние беседы сводились либо к работе, либо к сексу. А между фразами лишённых всяческого смысла, ты как заведённый бухался передо мной на колени и кричал о том, что любишь меня. При этом ты периодически дарил мне эти омерзительные розы, и даже не замечал мою беременность. А ведь к моменту нашего разговора в этом стриптиз-баре, я была на четвёртом месяце беременности! Из этих четырёх месяцев, я три с половиной прожила с тобой Артур. Уже любой бы мужчина догадался об этой беременности, при условии, что ему есть хоть какое-то дело до женщины, перед которой он ползает на коленях. Но ты относился ко мне так, словно я была какой-то безумно дорогой вещью в интерьере твоего дома. Впрочем, ты не раз сравнивал меня с этой античной статуей безрукой бабе Венере Милосской, просто, я тогда никак не могла понять смысл этого сравнения. Я вообще тогда мало что замечала и понимала, так как полностью посветила себя поискам ответа на простейший вопрос: 'Кем является для меня человек, с которым я делю постель?

Скривившись в усмешке, женщина вновь повернулась к Артуру.

— Ты сказал, что любишь эту девочку, но не так, как меня, — повторила она слова парня. — А любил ли ты меня вообще?

Сделав паузу и явно чего-то ожидая, Зоя тяжело вздохнула.

— И всё же, я скучаю по тому наивному дурочку, что постоянно стоял передо мной на коленях, — призналась она и продолжила свой рассказ. — Я встретилась с Константином сразу же после нашего разговора в стриптиз-баре и не хочу пересказывать то, что произошло дальше. Это были мучительные полчаса оскорблений, обвинений, насмешек и угроз, после которых я содрогалась от омерзения, при одной лишь мысли о том, что у меня будет что-то общее с этой скотиной. Что-то, с чем мне придётся прожить всю оставшуюся жизнь. И в итоге, я окончательно выбрала тебя и решилась на аборт.

В каюте вновь воцарилась тягостная тишина.

— Кроме тебя, у меня никого не осталось Артур, — почти прошептала женщина. — Прошу, не отворачивайся от меня. Будь моим другом, любовником, мужем, — кем угодно, но только не оставляй меня одну. У меня больше не осталось сил, чтобы жить в этом кошмаре. И я больше не могу сопротивляться своему отцу. Я чувствую, как ещё немного и он просто сломает меня. Так же, как когда-то сломал мою мать.

Встав с кровати, Зоя снова опустилась на колени, перед сидящим парнем.

— Я люблю тебя, дурачок. И мне очень сильно нужна твоя помощь.

***

Разговор с Зоей занял почти четыре часа. Говорили обо всём и в то же время ни о чём. Сильная усталость, которая была следствием далеко не лёгкого дня, и, накатывающий на Артура голод, не давали ему сосредоточиться на разговоре.

Однако, если не вдаваться в детали и в глубокие философские рассуждения, то перед парнем сидела испуганная и растерянная женщина, которую третирует её собственный отец. За прошедшие три года Зоя похоронила свою мать и её гражданского мужа Олега Даниловича. На деньги, полученные от них в наследство, она открыла собственную торговую компанию, которая, несмотря на 'показное богатство', на самом деле едва сводит концы с концами и балансирует на грани банкротства. Кроме того, Зоя уже пару лет судится с неизвестно откуда объявившимся сынком Олега, который не приехал даже на похороны своего отца, но явился на оглашение завещания, по которому все деньги Олега Даниловича доставались Зои. Но завещание — завещанием, а факт — фактом. И по этому факту, — последняя воля умирающего не стоит в нашей стране ни черта, и всё можно оспорить в суде (особенно при поддержке хороших юристов).

В общем, все финансовые вопросы сводились к тому, что каждая копейка была на счету. И если бы Зоя выплатила Антону и Николаю 'их доли', то это тут же привело бы к финансовому краху её компании. Впрочем, этот крах наступит и при условии, что женщина проиграет в арбитраже сыну Олега.

Кроме того, в отношении Коляна был и ещё один немаловажный аспект, — женщина боялась (и надо признать, — не без оснований), выделять этому бритоголовому 'дебилоиду' крупную сумму денег, боясь, что он спустит её в тот же день на выпивку и баб. А потому, посовещавшись с Антоном, они оба решили перевести Коляна на зарплату, дабы он постепенно 'привыкал' к большим деньгам. Сам же Антон свою долю не требовал, и даже выступил с инициативой заключения фиктивного брака с Зоей, дабы от них отвязался её отец.

Что же касается самого Артура, то тут, вроде бы, всё тоже было предельно ясно.

Женщина подтвердила рассказы Антона и Коляна о том, что они навещали парня в больнице, в которой они увидели абсолютно невменяемое животное, едва не задушившее, заговорившую с ним, Зою. Однако, лечащий Артура врач, уверил её в том, что это обычный нервный срыв и при должном лечении и уходе его пациент скоро вновь станет вменяемым. А задобренный возвращёнными документами по стройке Зоин отец, заверил 'взявшуюся за ум' дочку, что он лично проследит за выздоровлением Артура. Ибо человек он не злопамятный и, вообще, 'кто старое помянет…'.

Всё изменилось несколько дней назад. В её кабинет влетел Антон и, прибывая в состоянии шока, начал рассказывать Зое страшную историю о некой международной корпорации и разработанной ею безумной игре. Из его рассказа выходило, что гражданский муж Зоиной матери, перед своей смертью, всё же выжил из ума. Используя свои старые связи, он натравил на 'выздоравливающего' Артура эту корпорацию, в результате чего Зоин 'возлюбленный' оказался в безумном мире, из которого просто невозможно выбраться. А те, кто всё же выбрался из этого виртуального кошмара, — кончают жизнь самоубийством.